— А ведь я знал, что эта не солжет, — снова уже серьезно проговорил Иван Петрович, обращаясь ко всем вместе и ни к кому в особенности. — Не солжет, — повторил он задумчиво и, подняв пальцами мой подбородок, добавил ласково: — Такие глаза лгать не могут, не умеют…
Правдивые глаза! Чистые по мысли! Спасибо, княжна, спасибо, принцесса Горийская, что не надула старого друга!
Неточные совпадения
— Кити! я мучаюсь. Я не могу один мучаться, — сказал он с отчаянием в голосе, останавливаясь пред ней и умоляюще глядя ей в
глаза. Он уже видел по ее любящему
правдивому лицу, что ничего не может выйти из того, что он намерен был сказать, но ему всё-таки нужно было, чтоб она сама разуверила его. — Я приехал сказать, что еще время не ушло. Это всё можно уничтожить и поправить.
Детскость выражения ее лица в соединении с тонкой красотою стана составляли ее особенную прелесть, которую он хорошо помнил: но, что всегда, как неожиданность, поражало в ней, это было выражение ее
глаз, кротких, спокойных и
правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие дни своего раннего детства.
Он сказал это не думая, только чтоб утешить ее. Но когда он, взглянув на нее, увидал, что эти
правдивые милые
глаза вопросительно устремлены на него, он повторил то же уже от всей души. «Я решительно забываю ее», подумал он. И он вспомнил то, что так скоро ожидало их.
— Какой вы
правдивый, — сказала Варвара, тихонько вздохнув и прикрыв
глаза ресницами.
Глаза были
правдивые, добрые, и всё выражение и решимости и робости было так трогательно, что Нехлюдов, как это бывало с ним, вдруг перенесся в ее положение, понял ее и пожалел.
Как у нас невольно и без нашего сознания появляются слезы от дыма, от умиления и хрена, как
глаза наши невольно щурятся при внезапном и слишком сильном свете, как тело наше невольно сжимается от холода, — так точно эти люди невольно и бессознательно принимаются за плутовскую, лицемерную и грубо эгоистическую деятельность, при невозможности дела открытого,
правдивого и радушного…
У Потугина покраснели щеки и
глаза потускнели; но — странное дело! — речь его, горькая и даже злая, не отзывалась желчью, а скорее печалью, и
правдивою, искреннею печалью.
И на небо она смотрела без ласки и радостных воспоминаний, только потому, что во всей грязной казенной зале этот голубой кусочек неба был самым красивым, чистым и
правдивым — ничего не выпытывал у ее
глаз.
Дальше я уже не читаю: с меня довольно. Искомая язва глядит мне прямо в
глаза, зияющая, обнаженная, вполне достоверная. Нет нужды, что прочитанные определения противоречат бессознательной номенклатуре, усвоенной мною с пеленок: то, что открылось передо мной, так прозрачно-ясно, что я забываю все пеленки, заподозреваю все клейменые словари и верю только ему одному, нашему единственно
правдивому и единственно прозорливому подоплечному толковому русскому словарю!
— Она невозможна! — возмущенно передает мне Саня, и вся ее
правдивая душа глядит на меня из ее печальных темных
глаз. Вчера, знаете, что она выдумала? Пальто Виктории Владимировны надела и отправилась в нем завтракать в кондитерскую. А наша «классная дама» захотела раньше уйти из школы. Смотрит, пальто нет. Скандал страшный… Мамочка, хоть бы вы наставили хорошенько наше сокровище, — обращается она к матери в то время, как братья ее хохочут неудержимо.
Восточные
глаза смотрят в стекла очков, честные,
правдивые, и боль, боль в них.
Но поднявшийся плач и вопли почти заглушили окончание моей речи, да и сам я, сознаюсь в этом без стыда, смахнул с
глаз не одну предательскую слезу. Не дав окончательно утихнуть волнению, я возгласил голосом суровой и
правдивой укоризны...
Он лег, и перед
глазами его стояли склянки с желтыми ярлыками, и от них понятно стало, что все дурное, что он думал о Кате Реймер, — скверная и гадкая ложь, такая отвратительная и грязная, как и болезнь его. И стыдно и страшно ему было, что он мог так думать о той, которую он любил и перед которой недостоин стоять на коленях; мог думать и радоваться своим грязным мыслям, и находить их
правдивыми, и в их грязи черпать странную и ужасную гордость. И ему страшно стало самого себя.